Отправлено: 19.10.10 08:05. Заголовок: Отравители, или Огненная палата короля Людовика XIV

Отравители, или Огненная палата короля Людовика XIV
В начале 1670-х годов в Париже разразился самый громкий скандал за все время царствования Людовика XIV. Он был связан с процессом над отравителями, взбудоражившим воображение парижан.
Эта история началась с того, что некий итальянец Экзили, занимавшийся поисками философского камня, обнаружил яд без наружных следов действия, который впоследствии был окрещен остряками «порошком наследства». Его ученик, офицер Сен-Круа, уговорил маркизу де Бренвилье, свою любовницу – молодую, живую женщину с большими выразительными глазами – попробовать этот яд на ее отце, судье д'Обре, который препятствовал их связи. Маркиза не смогла отказать милому и отправила отца на тот свет, благополучно избежав подозрений в отравительстве. Затем настал черед обоих ее братьев и невестки – уже из-за богатого наследства. Видимо, маркиза была психически ненормальной женщиной: вскоре она дала яд и своей малолетней дочери, так как заметила, что она взрослеет (так записано в чудовищном дневнике маркизы, в котором она вела учет своих жертв). Кроме того, маркиза и ее любовник клали яд в паштеты из голубей и потчевали ими своих гостей и сотрапезников – просто для развлечения.

Семидесятилетний священник Стефан Гейбург изобрел другой знаменитый яд «avium risus» («смех птиц»), от которого умирали в припадке безудержного смеха, так как у отравившегося им возникала подъязычная опухоль. Известные в Париже гадалки и прорицатели Ла Вуазен, Лесаж и Вигуре воспользовались изобретениями Экзили и Гейбурга и начали не только предсказывать наследникам смерть богатых родственников, но и способствовать ей. Их почитали за людей, имевших необыкновенные познания в тайных науках. В судебных протоколах неоднократно упоминается, что они давали яд тем, кого их просили отравить, под видом чудодейственного средства, якобы наделявшего человека даром ясновидения и узнавания мест сокрытия сокровищ. Несколько священников помогали им в этом деле, весьма своеобразно причащая богатых больных. Они продавали ядовитые снадобья и служили молебны об успехе отравления перед распятием, поставленным вверх ногами. Подпольные черные мессы служились ими едва ли не чаще, чем литургии в церквах. Тот же Гейбург показал на суде, что гофмейстер королевского двора неоднократно привозил к нему знатных женщин, желавших забеременеть, и он читал над их обнаженными животами молитвы и заклинания, вроде следующего: «Я заклинаю вас, духи, коих имена означены на сей бумаге, исполнить волю и намерение той особы, для которой я служу молебен».

За короткое время трагедии разыгрались в 500—600 богатых парижских домах. Страх парализовал Париж; отцы семейств закупали припасы и сами готовили пищу в какой-нибудь грязной пригородной харчевне, чтобы не стать жертвой предательства в собственном доме. Вскоре зараза распространилась по всей стране, всюду находили трупы людей, умерших внезапно, без всякой видимой причины. Казалось, вся Франция разделилась на отравителей и отравляемых.

Король учредил особую Огненную палату для расследования этих преступлений. Случай помог открыть истину. Сен-Круа погиб при взрыве реторты с отравленной жидкостью. Поскольку у него не было наследников, его имущество опечатали. В одном из ящиков бюро судебные исполнители обнаружили целый арсенал ядов, а в другом – письма маркизы Бренвилье, полностью изобличавшие обоих.

Маркиза была обезглавлена, Ла Вуазен и еще пятьсот человек, подозреваемых в отравительстве, исчезли в подвалах Огненной палаты. Однако для дальнейшего расследования король был вынужден создать тайную комиссию, поскольку обвиняемые называли имена таких высокопоставленных лиц, что судьи пришли в ужас. Выяснилось, что колдунью посещал брат короля герцог Орлеанский, требовавший у нее какого-нибудь средства, с помощью которого он мог бы влиять на волю короля; герцог Люксембургский, маршал Франции, заставлял Лесажа приготовлять яды и делать заклятия против короля; кроме того, он просил Сатану сделать так, чтобы его пожалование в Пиренейские герцоги считалось со дня основания Пиренейского поместья (в 1576 году); герцог Бульонский, наследник маршала Тюренна, платил колдунье пятьдесят тысяч ливров, чтобы она вызвала ему тень легендарного полководца, и готов был дать еще двадцать тысяч, если она заставит призрак указать место, где маршал зарыл свои сокровища: герцог не сомневался в правдивости этого слуха; госпожа Дре, влюбленная в герцога Ришелье, отравила всех своих соперниц. (Кстати сказать, в протоколах Огненной палаты упоминается и имя Расина в связи с таинственной смертью его любовницы дю Парк.)

Наверное, далеко не все, о чем говорится в судебных протоколах, заслуживает безусловного доверия: допросы велись с применением пытки и, конечно, доля напраслины в показаниях обвиняемых должна быть весьма велика.

В этом отношении характерно дело Марии Анны Манчини, герцогини Бульонской (племянницы Мазарини), обвиненной в том, что она просила Лесажа отравить ее мужа для того, чтобы выйти замуж за герцога Вандома. Из показаний самой герцогини видно, что вся ее вина состояла в любопытстве и, быть может, в излишней доверчивости к прославленному шарлатану. Этот «колдун» и «маг», в качестве доказательства своего искусства, обещал герцогине и Вандому у них на глазах сжечь записку с несколькими вопросами, а затем доставить ее в целости и сохранности в любое место, какое они укажут, и ответить на записанные вопросы. Вандом записал на куске бумаги два вопроса: где сейчас находится герцог Наваррский и умер ли в действительности герцог Бофор – и запечатал ее своим перстнем. Лесаж связал ниткой свернутую в трубку бумагу, вложил ее в конверт, который Вандом лично сжег. После этого Лесаж уверил герцогиню, что она найдет записку у себя дома, в одной из фарфоровых ваз. Герцогиня поспешила домой, но, разумеется, ничего не обнаружила.

Однако через несколько дней Лесаж принес ей записку – ту же самую или очень похожую, – что немало удивило герцогиню. Вандом потребовал повторения фокуса, причем с условием, чтобы Лесаж возродил сожженную записку немедленно. От этого условия шарлатан отказался, заявив, что они получат записку по прошествии некоторого времени. Проделав все манипуляции, как в первый раз, он простился с сановными любовниками. Герцогиня неоднократно посылала к нему слуг, даже ходила сама и требовала предъявить записку, но он отговаривался под разными предлогами. Наконец через четыре дня Лесаж сам появился в доме герцогини и с печальной торжественностью объявил, что, к сожалению, из-за непредвиденных препятствий сивиллы не могут скоро сообщить ему ответа на вопросы записки. Слова шарлатана показались герцогине настолько смешными, что она рассказала об этом случае многим своим знакомым и даже написала о нем мужу, который тогда находился в армии.

Судьи, у которых чувства юмора оказалось меньше, чем у герцогини Бульонской, объяснили провал второго фокуса тем, что во второй записке она якобы спрашивала о времени смерти мужа, а Лесаж не захотел отвечать на этот щекотливый вопрос. Решения суда по ее делу не сохранилось.

Впрочем, все титулованные преступники и подозреваемые покинули Огненную палату с гордо поднятой головой: самым строгим наказанием для них стал запрет подъезжать к Парижу ближе чем на двадцать часов езды. (Правда, король тяжело переживал, что зараза поразила его ближайшее окружение; он долго еще повторял со слезами: «Я боюсь, что мне придется ответить перед Богом и перед моим народом за оказанное мною снисхождение».) Ла Вуазен увлекла за собой на хвосте ведьмовского помела одну графиню де Суассон, бывшую любовницу Людовика XIV. Колдунья показала, что графиня около тридцати раз приходила к ней и требовала приготовить любовный напиток, который позволил бы ей возвратить симпатии его величества. Не довольствуясь этим, она носила к ведьме волосы, ногти, чулки, рубашки, галстуки короля для изготовления любовной куклы, с тем чтобы произнести над ней заклятия. Графиня принесла даже капли крови Людовика XIV, подкупив за огромную сумму королевского лекаря. Замаранная показаниями отравительницы, графиня поспешно бежала и остаток своей жизни провела, странствуя по Европе, точнее, изгоняемая из одного города в другой.

Зато из пятисот арестованных горожан к ответственности были привлечены сто тринадцать человек. Им вменялись в вину отравительство, убийства, сношения с дьяволом, порча, участие в черных мессах и т. д.

Экзили бесследно исчез за стенами Бастилии еще до того, как Сен-Круа и маркиза Бренвилье опробовали на практике его изобретение. Однако страх перед итальянцами долго не проходил. Через несколько лет после описанных событий был арестован один итальянский химик по подозрению в изготовлении ядов, а в 1682 году в Бастилию был заключен другой его соотечественник – за то, что он, как сказано в тюремных документах, «дал очень плохие объяснения, почему он пребывает во Франции». Побывали здесь также четыре дворянина из Сицилии – семья Троватти: отец, двое его сыновей и их дядя. При аресте у них нашли какие-то порошки, травы, магические знаки и т. п.

Много позже, в 1704 году, когда эпидемия отравительства уже давно прошла, в Бастилию вновь попала женщина, подозреваемая в этом преступлении. Впрочем, ее скоро отпустили: оказалось, что она продавала нетерпеливым наследникам под видом яда толченый кирпич, смешанный с солью.

http://community.livejournal.com/historyfakts/192037.html<\/u><\/a>

 Отправлено: 19.10.10 08:17. Заголовок: В июне 1667 года мол..

В июне 1667 года молодой король-солнце отправился на войну во Фландрию. Удача ему улыбалась, при первом же появлении французских войск испанцы торопились открыть ворота своих городов.

Королева, принцессы, двор следовали за королем, в то время как «официальной» фаворитке Луизе де Лавальер было приказано оставаться во дворце на улице Ла Помре в Версале. Титул герцогини, дарованный ей в мае 1667 года, больше походил на прощальный дар при отставке. Луи XIV к тому же причастился перед походом, что говорило о многом. Безусловно, Его Величество, будучи истинным христианином, стремился к искуплению грехов. Со слезами на глазах Луиза отправила Луи сонет, наполнив его горечью расставания. Король ответил ей в той же манере и теми же рифмами, сетуя, что долг призывает его отказаться от любви.

Но Луиза не удовлетворилась ответом короля и отправилась вслед за ним во Фландрию, где высочайший любовник встретил ее прохладно. Двор тут же стал подражать королю. И можно было видеть, как в Фере бедная герцогиня стоит, склонившись в поклоне перед дверцей кареты королевы, и Мария-Терезия даже не соизволит взглянуть на нее, а фрейлины — и мадемуазель де Монпансье, и принцесса Бада, и мадам де Монтозье, и де Монтеспан — подражают королеве.

Очаровательная Франсуаза — Атенаис де Монтеспан, подруга покинутой фаворитки, не прочь была унизить бывшую подругу, чье место она мечтала занять.
— Я преклоняюсь перед ее смелостью предстать перед королевой, приехав вопреки воле короля, — замечала она Марии-Терезии. И пока королева проливала слезы, мадам де Монтеспан осмелилась добавить, с состраданием глядя на нее: — Бог сохранил меня от счастья быть любовницей короля. Но если бы я ею и была, мне было бы стыдно являться перед королевой.

Но еще до окончания кампании Луи XIV обратил свое внимание на прекрасную Франсуазу-Атенаис. Броская красота этой полнотелой блондинки с голубыми глазами не могла не привлечь его.
— Она была прекрасной собеседницей, — замечал граф Сен-Симон, который знал в этом толк, — ее прелести превосходили ее высокомерие и ими же уравновешивались...
Со своей стороны другой придворный уточняет: «Ее шарм в остроте ума и особой манере шутить».

Именно своим остроумием в свое время она понравилась мадам де Лавальер, и до такой степени, что та не могла без нее обходиться. Мадам де Лавальер совершила большую ошибку, расхваливая перед королем свою новую подругу. Поначалу короля утомляли явные усилия Франсуазы-Атенаис ему понравиться.
— Она делала все, что могла, чтобы меня очаровать, но я не желал, — высокомерно заметил король.

Но, как писала мадам де Савинье, «ее драгоценности были достойны ее красоты, а ее живость — драгоценностей». Поэтому Луи очень скоро сдался и нашел это прекрасным. Столь прекрасным, что король не появлялся в супружеской спальне раньше четырех часов утра.
— Я читал срочные депеши и отвечал на них, — объяснял он Марии-Терезии.
— Но вы могли найти и другое время для этого, — притворно удивлялась покинутая королева.

Без сомнения, муж Атенаис был не так слеп и не скрывал своего несчастья. Он так гневался, что его объявили «более сумасшедшим, чем когда-либо». Однако он никак не мог смириться со своим бесчестьем. И 13 января 1668 года, присутствуя на премьере пьесы Мольера «Амфитрион», при словах: «Дележ жены с Юпитером не есть потеря чести» — стал так громко и зло комментировать эту фразу, что его арестовали. Но пребывание в тюрьме не охладило его. Вернувшись к себе в поместье, де Монтеспан приказал задрапировать карету траурными лентами и пригласил родственников и друзей на «похороны» своей жены. Начиная церемонию, он предупреждал, что входить в церковь все будут через главный вход: «Мои рога столь высоки, что не пройти в низенькую дверь».

До того, как Луиза де Лавальер укрылась в монастыре кармелиток, Луи XIV был причиной еще одного скандала. По словам Сен-Симона, «выставляя напоказ сразу двух любовниц, король прогуливался с ними по лагерю, а во время движения войск вез их в карете королевы».
Конечно, прекрасная Франсуаза-Атенаис, вопреки тому, что она говорила, отнюдь не чувствовала в присутствии королевы угрызений совести.

По возвращении в Версаль она тут же заняла на первом этаже королевской резиденции двадцать комнат, тогда как королева занимала лишь одиннадцать на втором этаже.
Годы спустя все семеро детей, подаренных ей королем, были признаны парламентом и получили должности и титулы. Так появился, к всеобщему удивлению, герцог де Майн — полковник в пять лет, губернатор провинции Лангедок — в двенадцать и генерал флота — в восемнадцать лет. В Версале только и говорили о триумфе великолепной маркизы, о ее роскоши, о ее беспредельной надменности, о ее «тысяче кудряшек», о ее брильянтовых подвесках, платьях и золоте. Особенно о золоте. «Золото на золоте: сверху кудрявое золото, затем вышитое золотом, золотом тканное золото» — так злословили придворные.

Время от времени она устраивала скандалы своему сиятельному любовнику, если он оказывал внимание какой-нибудь красотке. Так было с мадам де Людр. Как только король покинул эту кокетку, весь двор бросился поздравлять мадам де Монтеспан.
«Ах, моя милая, — писала мадам де Савинье в письме к дочери, — какой триумф в Версале! Какая гордыня! Какая вновь обретенная власть! Я пробыла целый час в ее комнате. Она была в постели, причесанная, расфуфыренная — отдыхала перед «разговеньем в полночь». Как она перемывала косточки бедной де Людр!»

Однако в один прекрасный день 1679 года тема придворных разговоров резко изменилась. Уже не придавали значения тому, вышла ли фаворитка с опущенными глазами или с гордо поднятой головой; приливам и отливам влюбленностей короля-солнца. Все были взволнованы и ловили малейшие слухи. Открывалось дело о ядах. И какое дело!

Драма выплыла на свет во время веселого ужина, данного мадам Лавигуре, женой модного дамского портного. Одна из приглашенных, Мари Боссе, вдова торговца лошадьми, знахарка и гадалка, выпила лишку. Давясь от смеха, она восклицала между двумя бокалами: «Какие прекрасные кавалеры! Какая клиентура! Только графини, маркизы, принцессы и вельможи! Еще три отравления, и я покину это блестящее общество с хорошеньким состоянием».

Один из присутствующих, адвокат мэтр Перрен, передал странное признание знахарки своему другу капитану полиции Дезгрэ. Тот отправил свою осведомительницу к Мари Боссе с заданием пожаловаться на своего мужа. Незадачливая гадалка легко попалась в эту ловушку. Она не стала раскладывать карты, а предложила новой клиентке флакон с ядом, который «помог бы ей избавиться от злого мужа». Отравительницу схватили. Заключили в тюрьму и мадам Лавигуре, которая промышляла тем же. На следующий день арестовали жену месье Монвуазен, знаменитую Лавуазен. При обыске у этих дам нашли мышьяк, сильнейший яд в любых модификациях, порошок из панцирей раков, обрезки ногтей и, конечно, шпанских мух.

Стоило только потянуть ниточку, и целая шайка отравительниц, колдуний, предсказательниц, мастериц тайных абортов оказалась в тюрьме. За ними последовали алхимики, искатели философского камня, чародеи, совершающие черные мессы...

«Дела этих злодеев приводят в ужас — так скажет Ларейни, лейтенант полиции, который вел следствие. — Трудно даже допустить, что подобные преступления возможны. Однако эти люди совершили их и подтверждают это сами. Злодеи говорят о своих преступлениях, приводя столько подробностей, что сомнений не остается. Служа демону, чтобы узнавать будущее, эта когорта, извергнутая из ада, прибегала к колдовству, проклятиям и черным мессам, для которых необходимы жертвоприношения младенцев».
Колдуны предпочитали жертв-сироток. А таких всегда много: неосторожные девицы, нищенки, проститутки снабжали злодеев плодами незаконной любви...

Чтобы сбежать с любовником, прекрасная мадам Полайон, клиентка Лавигуре, решила избавиться от своего очень богатого и очень старого, по ее мнению, мужа. Пользуясь советами Мари Боссе и Лавигуре, мадам начала стирать рубашки мужа с мышьяком. Несмотря на преклонный возраст, месье Полайон не поддался «лечению». Тогда жена решила прописать упрямцу купание с мышьяком. Но вовремя предупрежденный муж успел остановить жену-отравительницу.
Знахарка Лавуазен использовала многие яды и практиковала тайные аборты. Она также поставляла аббату Гибуру детей для приношения в жертву.

Узнав об этих злодеяниях, Луи XIV учредил в апреле 1679 года специальную комиссию — «Огненную палату», по названию средневекового суда, который вершил суд над еретиками при зловещем свете факелов в комнатах, задрапированных черной тканью. «Огненная палата» осудила 367 преступников, но только 36 из них были приговорены к смерти. Остальные колдуны назвали своими клиентами столь высокородных дворян, что их не решились судить. Луи XIV оберегал от неприятностей верных ему дворян.
«На приемах только и говорят о деле с ядами, — писала мадам де Савинье дочери, — но ни при одном христианском дворе не случалось подобного скандала».

Герцогиня де Буйон явилась в суд в сопровождении родственников, детей, мужа и любовника. Держа ее под руки с двух сторон, они довели ее до дверей суда. Герцогиня отвечала судьям заносчивым и смешливым тоном.
— Знаете ли вы мадам Лавуазен?
— Да.
— Почему вы хотели избавиться от своего мужа?
— Я? Избавиться от мужа? Спросите, верит ли он этому? Я шла сюда, опираясь на его руку.
— Тогда зачем вы так часто посещали дом Лавуазен?
— Я хотела встретиться с предсказательницами, это так интересно, что стоит риска. А она мне обещала устроить такую встречу.
Герцогиня не признала своей вины, что не помешало суду отправить ее в ссылку.

Каждый день расследования раскрывал все новые имена людей из высшего дворянства, замешанных в этом деле. Военный министр Лувуа доложил королю: «Лавуазен слишком много говорит. Вчера она назвала имена мадам Вивон (двоюродная сестра мадам де Монтеспан) и мадам де Ламот, они искали средство избавиться от мужей».

Король и его двор почувствовали себя застигнутыми волной бесчестья. Скомпрометированными оказались и мадам Ойе, и мадемуазель Лакато — камеристки мадам Монтеспан, причем первая когда-то была удостоена внимания короля и родила ему дочь. Подследственный знахарь Лезаж без устали обвинял их. По его словам, «коллега» Лавуазен утвердилась при дворе в Сен-Жермен и поставляла обеим камеристкам разные снадобья.

Луи XIV мужественно решил вскрыть нарыв. «Его Величество, — отмечал лейтенант Ларейни, — порекомендовал нам воздать по справедливости, от нас требуется для общественного блага проникнуть в самую глубину торговли ядами, чтобы вырубить ее корни. Справедливость нам приказывает вершить суд строго, без снисхождения к полу или общественному положению...»

Мадам Лавуазен была осуждена на сожжение на костре. Перед казнью ее подвергли допросу с «пристрастьем», где она призналась во всех преступлениях, но умолкала, как только речь заходила о дворе. Однако она не отрицала своего знакомства с Лакато. «У меня не было с ней никаких дел, кроме того, что я ей погадала по руке в Пале-Рояль и. предсказала любовь очень знатного вельможи. Лакато попросила меня помочь ей войти в доверие к мадам де Монтеспан. Для этого я попросила у нее рубашку, которую мне переслали через ее тетушку. Я начала девятидневный молитвенный обет в церкви Сен-Эспри, но не успела закончить». Но прежде чем взойти на костер, для «облегчения души» она еще призналась, что многие люди разных сословий и достояний обращались к ней, чтобы найти средство избавиться от неугодных им.

«В Нотр-Дам она не хотела произнести публичное покаяние, — писала мадам де Савинье. — На Гревской площади она сопротивлялась изо всех сил, не желая сходить с телеги. Ее стащили силой, закованную в цепи подняли на костер, завалили соломой. Колдунья сыпала проклятьями, скидывала пуки соломы пять или шесть раз. Но вот огонь поднялся к небу, и она исчезла из виду. Такова была смерть мадам Лавуазен. Откроется еще множество деталей из этого дела, которые нас потрясут. Мой сын, на следующий день после ее казни, в разговоре с одним из судей, ужасался тому, что женщину, пусть и преступницу, сожгли на медленном огне. Судья ответил ему:
— Ах, месье, есть послабления для слабого пола.
— Какие? Их душат перед сожжением?
— Нет, но их оглушают поленом, а помощники палача отрывают им головы стальными крюками.
— Вы видите, моя дорогая, — заключает маркиза де Савинье, — это не так страшно, как говорят».

Безусловно, лейтенант Ларейни 20 августа 1680 года и не думал брать шутливый тон, как мадам де Савинье в своем письме. В этот день перед следствием предстала Маргарита Мовуазен, дочь колдуньи, которая заявила:
— Моя мать казнена, мне некого больше щадить, и я хочу, чтобы узнали правду.
Показания, данные дочерью колдуньи, ужаснули даже лейтенанта полиции. Судите сами. Маргарита признала, что присутствовала на черных мессах, проводимых дома у ее матери ужасным аббатом Гибуром. Черные мессы всегда сопровождались убийством младенца.
— Однажды я увидела обнаженную женщину, лежащую на тюфяке. На животе у нее лежала салфетка, на ней крест и чаша. Это было несколько лет назад.
И Ларейни, с выступившим от ужаса потом на лбу, услышал имя «дамы» — мадам де Монтеспан.

Впрочем, в ходе следствия лейтенанту уже приходилось слышать имя любовницы короля-солнца.
Маргарита уточняла:
— Когда мадам де Монтеспан начинала сомневаться в расположении короля, она давала знать матери, и та посылала ей какие-то снадобья, вызывала священника для служения черной мессы и давала порошки для короля. Обычно мать сама относила снадобья. А я первый раз встретилась с ней два с половиной года назад. Маркиза пришла к матери, долго беседовала с ней с глазу на глаз, потом позвали меня. Это было в четверг. Мы договорились встретиться в понедельник в условленном месте, где я должна быть в маске, которую я сниму, увидев маркизу. Я все выполнила. И проходя мимо Монтеспан, я сунула ей в руку маленький пакетик с порошком, приготовленным матерью.
Маргарита Мовуазен добавила:
— В другой раз мы встретились на дороге в Виль-д'Аврей. Увидев меня, дама остановила карету, и я передала ей в руки чашу, ко дну которой был прикреплен маленький пакетик с порошком, приготовленным знахарем Лапортом. Когда мадам де Монтеспан не могла сама приехать, она присылала камеристку мадемуазель Ойе.

Но бездна разверзлась, когда дочь колдуньи рассказала лейтенанту Ларейни о священнике Гибуре.
— Гибур принес, по приказу моей матери, на мессу для мадам Монтеспан ребенка, явно родившегося раньше срока. На другое утро мать отнесла к Дюмеснель склянку с кровью и просфирой, которую потом забрала мадам Монтеспан.

На следующий день Ларейни получил подтверждение этих показаний. Аббат Гибур признал, что совершал черную мессу с жертвоприношением ребенка для мадам Монтеспан...
«Священник-расстрига купил младенца для этой мессы всего лишь за экю, — писал Ларейни в своем дневнике, — проткнув горло младенца ножом, он налил кровь в чашу, после чего тельце унесли»...

Трудно представить себе состав гнусного зелья, приготовленного Гибуром. Это приворотное зелье король выпил вместо микстуры от кашля, благодаря пособничеству одного из офицеров охраны. Тошнота подступает к горлу при чтении записок Ларейни, когда понимаешь, что довелось выпить Луи XIV. Неудивительно, что он много болел, а врачи не могли определить причину его недомоганий.

Гибур как-то нашел листок, где были записаны мольбы, которые мадам Монтеспан произносила сама во время мессы:
«Я прошу дружбы короля и дофина, и чтобы она не кончалась. Пусть королева будет бесплодна, пусть король покинет ее постель и стол для меня, пусть я получу от него все, что попрошу для себя или для родственников, пусть мои друзья и слуги будут ему приятны; пусть я буду уважаема вельможами; чтобы меня призывали на королевский совет, чтобы я знала, что там происходит; пусть дружба и любовь короля ко мне удвоится; пусть король покинет и даже не взглянет на Лавальер; пусть король разведется с женой, и я стану королевой».
Эта мольба относится по времени к самому началу «карьеры» Монтеспан. Дальнейшие события утвердили ее веру в колдовство, так как Лавальер была окончательно покинута королем, а сама она родила королю семерых детей.

По свидетельству обвиняемых, Монтеспан продолжала пользоваться услугами знахарки Лавуазен, когда король вдруг стал оказывать внимание мадемуазель Фонтанж. Маркиза тут же отправилась к колдунье. С помощью порошков, присланных Лавуазен, мадам Монтеспан попыталась устранить соперницу, отправив ей пару отравленных перчаток. Очаровательная глупышка Фонтанж отдала богу душу в 1681 году, и не было никаких доказательств причастности к этому маркизы Монтеспан.

Дочь Лавуазен и другие подследственные утверждали также, что мадам Монтеспан хотела отравить и самого короля с помощью прошения, написанного на отравленной бумаге. Возможно ли это? Не был ли король-солнце единственным хранителем маркизы? На это Маргарита Мовуазен ответила так: «Я поняла, что что-то замышляется против короля, из разговоров моей матери. Она мне сказала, что дама хочет довести дело до конца и нуждается в ее помощи».

Другая колдунья, Латрианон, подтвердила слова Маргариты: «Да, было решено отнести отравленное прошение в Версаль».
— Вы уверены, что бумагой, пропитанной ядом, можно отравить? — поразился Ларейни.
Наивный вопрос. Искусство обращения с ядами достигло в ту эпоху таких высот, что просто счастье, что оно было утеряно позднее.

Чего только не придумывали, чтобы достичь своей цели. Отравляли духами. Вам могли предложить половинку яблока, разрезанного на ваших глазах ножом, одна сторона которого была смазана ядом. Гибур мог так подготовить цветок, что понюхавший его умирал от приступа смеха (с отеком легких). Были ключи, на концах которых выступал яд, когда их вставляли в скважину. Также и прикосновение к отравленной бумаге несло смерть.
— Но охрана не подпустила бы и близко знахарку к королю, — возражал Ларейни.
Латрианон не считала это трудным делом, она бросилась бы королю в ноги с мольбой о милости в церкви или около нее и нашла бы возможность вручить королю бумагу.

«История не имеет права принимать без сомнения ужасные обвинения против мадам Монтеспан, матери законных принцев, — так замечает в своей книге «Дело о ядах» Жорж Монгредьен. — Личности отравителей и колдунов не заслуживают доверия. Надо по крайней мере очень осторожно принимать их показания.
Одна из колдуний, Лафиластр, давшая показания против мадам Монтеспан, перед казнью отказалась от своих обвинений.

Надо учесть, что обвиняемые, чтобы избежать смертной казни, были заинтересованы в том, чтобы скомпрометировать самых высокопоставленных людей королевства, и в первую очередь — любовницу короля. Это давало шанс превратить простое уголовное дело об убийстве в «государственное» и сделать невозможным дальнейшее расследование. Кто же выносит сор из «государственной» избы.

Не могло быть и речи о вызове маркизы Монтеспан в суд для дачи показаний перед «Огненной палатой», и колдуньи прекрасно это знали. Впутать в дело фаворитку короля и ее фрейлин — означало смутить гражданские и судебные власти, затянуть следствие или даже сделать суд и час расплаты невозможными».

Правая рука короля, генеральный контролер финансов Кольбер, чья третья дочь вышла замуж за племянника мадам Монтеспан, во что бы то ни стало хотела спасти маркизу, и для него показания знахарок были «мерзкой ложью».
«Маргарита Мовуазен, — утверждал он, — своими показаниями со всеми этими громкими именами и титулами явно хотела превратить процесс в «государственное» дело».
По мнению министра, это было верное средство избежать суда.

Однако защита мадам Монтеспан разваливается при упоминании одного старого дела. В 1667 году, когда маркиза де Монтеспан только еще надеялась занять место своей подруги Лавальер, она, бесспорно, имела контакты с двумя осужденными по делу о ядах — знахарем Лезажем и аббатом Мариэттом. Последний был арестован в 1668 году. А Лезаж подтвердил, что встречал мадам Монтеспан у мадам Трианг и что она в беседе с ним выражала желание стать любовницей короля, и об этом молилась во время мессы. Здесь не идет еще речь о черных мессах с жертвоприношением младенцев, но уже в 1667 году мадам Монтеспан заказала у него приворотное зелье, чтобы заполучить любовь короля.

Аббат Мариэтт был приговорен лишь к девяти годам каторги. Председателем суда в Латурнель, где его судили, был месье де Меем, отец невестки мадам Монтеспан, чем и объясняется столь легкое наказание.

Лейтенант Ларейни затребовал документы процесса 1668 года, и после прочтения их пришел к выводу, — мы это знаем благодаря его дневникам, ранее неизвестным и найденным в архивах Жоржем Монгредьеном, — что эти документы заслуживают внимания, так как свидетельские показания были даны в те времена, когда никто не обвинял именно мадам де Монтеспан.

Луи XIV в конце концов принял решение. Была задета королевская честь. И он приказал закрыть следствие. Ларейни был в отчаянии: «В Бастилии и Венсенне содержится сто сорок семь обвиняемых по этому делу. Против каждого из них есть веские доказательства вины в отравлениях или продаже ядов, обвинения в кощунстве и безбожии. Приказ короля оставляет этих негодяев без заслуженного наказания».

Чтобы как-то успокоить общественное мнение, провели суд и приговорили к смертной казни двух обвиняемых — из тех, кто меньше был виновен и никогда не произносил имя мадам Монтеспан. Затем, секретным письмом от 21 июля 1682 года, была распущена «Огненная палата». Заключенные, которые слишком много знали, были переведены в разные тюрьмы. Военный министр Лувуа приказал приковать их цепями к стенам камер. Так они и провели остаток своей жизни. Некоторые просидели по 40 лет, наблюдая, как умирают один за другим их «коллеги». Лувуа запретил тюремщикам слушать «клевету», выдуманную этими безбожниками. «В особенности порекомендуйте этим господам воздержаться от громких выкриков всяких глупостей в адрес мадам Монтеспан, которые не имеют никаких оснований. Пригрозите им таким наказанием при малейшем шуме, чтоб ни один из них не осмелился бы даже громко вздохнуть».

Когда арестовывали мадам Вильледье, она воскликнула: «Почему арестовали меня, всего лишь раз посетившую Лавуазен, тогда как мадемуазель де Ойе побывала раз 50 у нее и она на свободе!»
— Король не будет страдать, потеряв вас, — заметила той мадемуазель Ойе.

Мадемуазель де Ойе не была вызвана в суд на очную ставку с главными обвиняемыми. Луи XIV удовлетворился тем, что упрятал ее в госпиталь в Туре, где она и умерла 8 сентября 1686 года.

А мадам Монтеспан? Если обвинения в желании отравить короля могли быть сняты, то обвинения в участии в черных мессах и жертвоприношениях младенцев остались. Луи XIV оберег себя от публичного признания ее связи с колдунами. Все министры и советники объединили свои усилия, чтобы смягчить слишком быстрое падение фаворитки и избежать скандала. Мать детей короля не могла быть отлучена от королевского двора, она должна лишь покинуть свой огромные апартаменты на первом этаже и переселиться в более дальние и скромные. Король продолжал принимать ее и наносить ей официальные визиты в присутствии придворных, но все свидетели этой трагикомедии в Версале отмечали глубокие изменения в отношении короля к маркизе де Монтеспан. Мадам Савинье писала дочери, что Луи XIV обходится с маркизой довольно грубо. Другой придворный, Бюсси-Рабютен, утверждал, что король смотрит на нее с неприязнью. В 1691 году бывшая фаворитка удалилась в общину Сен-Жозеф. Она не смела даже вернуться ко двору, чтобы присутствовать на брачных церемониях своих детей. Она много путешествовала, но это не помогло ей найти душевный покой. Понемногу мадам Монтеспан раздала бедным почти все свое состояние, работала в монастырях и богадельнях, выполняя самую грязную работу. Скудно питалась, соблюдала все посты и церковные запреты. Носила грубое белье и железный пояс, от которого у нее были раны на теле. Ее преследовал страх смерти. «Она ложилась спать с не зашторенными окнами, со множеством горящих свечей, — рассказывал граф Сен-Симон, — вокруг нее должны были бодрствовать служанки. Когда бы она ни проснулась, они должны были разговаривать, есть, прихорашиваться, но только не спать».

Наконец 27 мая 1707 года, в Бурбон Л'Аршамболь, маркиза почувствовала приближение смерти. Она призвала всех своих слуг и покаялась перед ними в грехах, прося прощения за свой позор. Она благодарила Бога за то, что он дал ей умереть в месте, далеком от детей, не виноватых в ее грехах.
Прослышав о ее смерти, Луи XIV остался безразличен, заметив лишь герцогине Бургундской: «С тех пор как я дал ей отставку, — объяснял старый король, — я не рассчитывал когда-либо с ней встретиться. Она уже давно мертва для меня».

Он вспомнил, однако, о ней 13 июля 1709 года. Через месяц после смерти лейтенанта Ларейни, который вел расследование «дела о ядах», Луи XIV приказал принести ему шкатулку черной кожи, у которой, по словам секретарей суда Саго и Годена, «был свой охранник и в которой находились документы следствия за 1679-1680 годы, хранимые по специальному приказу Его Величества».
Это были записи свидетельских показаний, касающиеся мадам Монтеспан.

В присутствии короля и хранителя печати содержимое шкатулки было сожжено. Но дневники Ларейни, детальный анализ хода следствия, более важные, чем даже документы суда, сохранились. Луи XIV не знал о них и надеялся, что огонь уничтожил навсегда свидетельства преступлений его любовницы, матери «детей Франции». Он так и не простил ей никогда позорной связи с колдунами.

Невозможно не отметить странный парадокс. Как в этот блестящий XVII век, век расцвета культуры и искусств, европейской славы Франции, мог существовать совсем другой мир, наполненный преступлениями, которые ужасают до сих пор. Мир колдунов и отравителей.

http://www.liveinternet.ru/users/3330352/post112441320/<\/u><\/a>

 Отправлено: 19.10.10 08:32. Заголовок: Суд "Огненной..

Суд "Огненной палаты" . ( Франция , 1678 - 82 гг. )
ФРАГМЕНТ 2

Настоящий очерк является фрагментом книги Р. Вильнева "Яды и знаменитые отравители" , Москва , из - во "Крон - пресс" , 1998 г.

стр. 1

"Сударь , вот необъяснимое любопытство", - сказала мадам де Бренвилье своему исповеднику , когда , выходяиз Консьержери , увидела целую толпу знатных дам , ждавших у дверей в надежде взглянуть на нее . В суде , вгороде говорили только о ее нашумевшем деле , всем хотелось знать , были ли у нее сообщники . Она продолжаламолчать , догадок становилось все больше , тем временем священники стали выслушивать странные исповеди , а 21сентября 1677 года полиция обнаружила анонимное письмо , в котором говорилось о заговоре против короля инаследника . Росло количество подозрительных смертей . После Мадам и членов семьи д'Обрэ неожиданно покинулиэтот мир де Лионн и герцог Савойский . Первый имел неосторожность воспротивиться шалостям своей беспутной женушки ,а второй был убит неким Ваненом : мотив самый банальный - деньги . Когда вина его была доказана , ему не помогладаже протекция мадам де Монтеспан - 5 декабря лейтенант полиции Ла Рейни арестовал его . Обыск , проведенный вдоме Ванена , позволил затем задержать и "мелкую сошку" : проституток , мошенников и разорившихся алхимиков .
Мы знаем еще один случай , когда в ловкие руки полиции попала крупная добыча . Сыщики рыскали повсюду , однакопотребовался год , чтобы случай позволил им настичь настоящих торговцев человеческой плотью и "порошком наследования".Некий мэтр Перрен , адвокат - неудачник и , скорей всего , полицейский информатор , приглашенный на ужин впорядочную веселую компанию к мадам Вигуре , жене дамского портного , не очень удивился встретив там прорицательницуМари Босс . Изрядно выпив - многие авантюристки испытывали некоторую слабость к заветному напитку - вину , -она в пылу спора воскликнула : "Отличное ремесло ! Еще три отравления , и я буду богата !" Перрен , будучизнаком с жандармом Дегре , который участвовал в допросе мадам де Бренвилье , донес ему обо всем , чтослышал , и утром , 4 января 1679 года , Мари Босс была арестована у себя дома в то время , как делилаложе со своими двумя сыновьями . Постановление Совета от 10 января предписывает Ла Рейни предоставить информациюпротив мадам Босс и Вигуре . Два месяца спустя была арестована их сообщница - жена Антуана Мовуазена , известнаякак Ла Вуазен . Так началось "Дело о ядах" ( 12 марта 1679 года ) .
Свидетельские показания Ла Вуазен, страстная набожность которой уживалась в ней с безумной развращенностью ,доказали существование обычаев , казалось , забытых со времен Средневековья . Жена галантерейщика - ювелира ,дело которого приходило в упадок , она , будучи прекрасным психологом , с головой окунулась в изучениехиромантии , физиогномики и в гадание на картах таро . Еще задолго до графа Калиостро и нашихсовременных факиров она поняла , что пышность и великолепие способны привлечь зевак , поэтому принималаклиентов у себя , на улице Борегар , одетая , как императрица - в платье из темно - красного бархата ,украшенном золотыми двуглавыми орлами . Между святым причастием и гнусными оргиями Ла Вуазен успевалапринимать у себя знатных парижан из аристократических , финансовых и судейских кругов , или отправляласьв Сорбонну на обсуждения проблем астрологии . Ей наносили визиты с удовольствием : прием был любезен , стол -прекрасен , а музыка способствовала опустошению не одной бутылки . Однако за этими роскошными иблестящими декорациями скрывалась лаборатория отравительницы и вертеп похитительницы детей , которых онаубивала во время сатанинских обрядов , а затем обращала в прах в обжигательной печи .
В основном клиенты Ла Вуазен приходили к ней за приворотным зельем , веществами , использовавшимися приабортах , и порошками на основе мышьяка . Вскоре ее компаньонами в этом торговом деле стали падшие иизвращенные священники - считалось , что действие ядов , пронесенных , как говорили , "подпотиром" , усиливалось при помощи сатанинских заклинаний . Отсюда родился этот странный союз ведьмы ,ищущей для своих обрядов детей проституток или детей , украденных на улицах , и бедствующих служителей культа ,для которых ритуальные преступления являлись средством прокормиться или даже обогатиться . Так ЛаВуазен стали окружать такие люди , как аббаты Мариетт и Лемэньан , обвиненные затем в святотатстве и расчлененииплоти , аббат Турне , казненный за изнасилование пятнадцатилетней девочки во время сатанинского обряда , аббатДаво , просивший у палача человеческого жира для изготовления свечей . Самым знаменитым из ее окружения стал аббатГибур , изготовлявший для обрядов заклинания специальные блюда на основе теста , крови и нечистот .
Эта милая компания убийц похитила огромное количество едва только крещенных детей . Занималась этим целая группананятых женщин , отравительниц и гадалок . Только в один Париж , по утверждению Мари Босс , заниматься стольприбыльным делом направилось более четырехсот женщин . Они быстро находили себе клиентов , правда , не такихзнатных и напыщенных , как Ла Вуазен . На улицах бойко шла торговля саше с кантаридином и дигиталисом ( наперстянкой ) ,а цена некоторых заказных отравлений достигла 10 тысяч ливров . Вигуре , Лепер , Филатр и ее хозяйка МадленаШаппелен , жена главного инспектора церковных налогов и учетчика королевских даров , - имена всех этихженщин остались запечатленными в истории . "Мадам Шаппелен и ее верная служанка мадам Филатр - две самыеудивительные женщины , которых видел мир , - заявляет Ла Рейни . - На протяжении многих лет и та , и другаяизыскивали разные яды и измышляли злодеяния , и невозможно представить себе более страшные преступления ,чем те , в которых они были , к несчастью, замешаны..."
Эта тайная организация отравителей имела своих людей в провинции . Ее члены для удовлетворения все возрастающихтребований своих клиентов не стеснялись прибегать к услугам деревенских ведьм . Лесаж - официальный любовник ЛаВуазен , бывший также фокусником , шутом и большим любителем эпистолярного жанра , писал , в частности , что "связитех , кто занимался торговлей ядами , распространялись повсюду , даже за границу : в Германию , Швецию и другиестраны" .
После того как уже после первых допросов стали обнаруживаться небывалые мерзости , совершенные злоумышленницами ,Людовик XIV решил доверить изучение дела - в результате расследования более чем 400 подозреваемым были предъявленыобвинения - восьми государственным советникам и шести докладчикам в Государственном совете .
Огненная палата , собиравшаяся с 10 апреля 1679 года по 21 июля 1682 года , вынесла множество приговоров , не подлежавшихобжалованию . Однако казнено было лишь тридцать шесть узников , остальные были сосланы , или даже отпущены - в зависимостиот связей , которые они имели в судебных кругах или непосредственно при дворе . Мадам дю Рур , мадам деПолиньак , принцессе де Тенгри , жене маршала де Ла Ферте удалось бежать , заручившись поддержкой умеющихмолчать сообщников . А отъезд прекрасной Олимпии Манчини - племянницы кардинала Мазарини , графини де Суассон -едва не ставшей королевой Франции , был организован самим Людовиком XIV , который впоследствии горько пожалелоб этом .
В процессе ведения этого в чем - то назидательного дела многие молодые жены признались в том , чтоизо всех сил пытались положить конец придиркам своих далеко не совершенных мужей . Представительницы знатнойбуржуазии показывала , что содержали любовников - сейчас мы назвали бы их "альфонсами", - которые безжалостнообирали своих покровительниц . Например , мадам де Пуляйон , женщина красивая и остроумная , увлекавшаясяоккультизмом , сделала все возможное , чтобы удержать своего любовника . Ее муж - инспектор вод и лесов в Шампани -лишил ее содержания , тогда она пошла на крайние меры : продала мебель и украшения . После нескольких тщетных попытокнавести порчу на тирана , Мари Босс посоветовала мадам де Пуляйон постараться надеть на мужа рубашку ,пропитанную мышьяком , который спровоцирует у него нестерпимый зуд . Эта затея тоже не удалась , тогда она решилаприбегнуть к помощи наемных убийц , но и эта попытка провалилась . В конце концов , измученный муле потерялтерпение , и по его просьбе жена была арестована . Однако судьи , пораженные ее остроумием и изяществом , ограничилисьтем , что приговорили ее к ссылке ( 5 июня 1679 года ) . Но их решение не удовлетворило ее . Эта экзальтированная раскаявшаясягрешница хотела умереть так же , как де Бренвилье , - рядом с опытным исповедником , на глазах всего народа . Поее просьбе она была направлена в исправительную тюрьму для раскаявшихся грешниц в Анже .Столь мягкий приговор , вынесенный мадам де Пуляйон , спас жизнь и многим другим клиенткам колдуний . Мадам де Дрё ,безумно влюбленная в кардинала Ришелье , которая пыталась при помощи яда избавиться от соперницы и собственногомужа , была лишь строго предупреждена судом , а затем отпущена . А мадам Леферон отравила своего родственника ядом ,полученным у Ла Вуазен : но поскольку она имела связи в судебных кругах , ее приговорили к временной высылке . Гораздоменьше повезло простой горожанке Брюне .
Огненная палата не простила ей того , что она убила мужа , чтобы попасть в объятия некоего Филибера - флейтиста , имевшегоособый дар к играм любовным . Ей отрезали кисть , затем повесили и сожгли .
Что касается дам благородных кровей , то они были не лучше , а то и хуже простолюдинок , поскольку считали себя простообязанными приправлять блюдо своих преступлений и любовных приключений пикантным соусом в виде колдовства . Герцогиня деБуйон , которой не удалось , подобно сестре - мадам де Суассон , - бежать за границу , была вынуждена признаться , что длятого , чтобы добиться своей цели - выйти замуж за герцога Вандомского , она использовала отравляющие вещества , полученныеею от Лесажа и Ла Вуазен . Ее приговорили к 14 месяцам ссылки , и она очень хорошо сделала , исчезнув навсегда . Мадам деСевинье удивляется , что Огненная палата осмелилась передать в суд дело знатной особы . Она вошла "как королева" и "отвечалана вопросы слишком искренне для своего возраста". Вольтер , восторгаясь ее саркастическим умом , писал : "Ла Рейнипоступил весьма неосмотрительно , спросив герцогиню де Буйон , видела ли она дьявола . Она ответила , что видит егов данную минуту , что он отвратителен и мерзок и скрывается под личиной государственного советника . Допрос былостановлен" .
Представ перед судом, графиня д'Аржантон и маркиза де Бужи признались, что обнажен-ными участвовали в ритуальных сатанинскихмессах . Мадам де Лионн заявила , что отравила мужа , не считаясь с высшими интересами монархии . В подобных преступленияхсознались и другие частые посетительницы Ла Вуазен : мадам де Вивонн , де Вильдье , де Люзиньан , де Вассе , де Ла Бретеш , де Вирье ,де Стенвиль и другие .

 Отправлено: 19.10.10 08:33. Заголовок: Суд "Огненной..

Суд "Огненной палаты" .

Фрагмент 2

Что касается мужчин , то их список преступлений не менее обширен . Утверждается , что даже в наши дни именно мужчины составляют наибольшую и самую преданную часть клиентов гадалок ; то же самое было и в XVII веке . Невозможно перечислить всех аристократов , буржуа , судей , которые обращались к колдуньям и отравительницам для того , чтобы узнать будущее или выведать способы обогатиться . Лишь врачи составляли исключение из общего правила , хотя и они испытывали слабость к суевериям и слухам . Правда и то , что кровопускание и промывание были в их руках порой не менее грозным оружием , чем "порошок наследования" . Во всяком случае , герцоги Вандомский , де Бриссак и де Валенсай , маркизы де Коменж , де Рювиньи и де Фекьер попались в довольно грубо сделанную ловушку . Известно даже , что некий граф де Ла Бати лег в постель с Ла Вуазен в надежде выведать у нее формулы черной магии . А герцог Люксембургский не постеснялся попросить Лесажа свести его непосредственно с самим дьяволом ! Ловкий колдун сделал вид , что кинул в огонь , подсыпав туда до этого серы или селитры , письмо , составленное герцогом , где он просил черные силы устроить для него смерть его жены и маршала де Креки , женитьбу его сына на дочери Лувуа , возвращение ему герцогства Монморанси и прощение короля за его ошибку , допущенную в Филипсбурге . На самом деле Лесаж спрятал письмо , а два дня спустя герцог получил его у себя дома распечатанным : это , вне всякого сомнения , означало , что сатана получил и прочитал его !
Ла Вуазен , признавшаяся в многочисленных убийствах , была казнена 20 февраля 1680 года . Самообладание не изменило ей , и мадам де Севинье , в глубине души восхищавшаяся ею , так описывает смерть этого чудовища , на этот раз лишенного всякой привлекательности : "В соборе Парижской Богоматери она отказалась произносить публичное покаяние , а на Гревской площади она так отчаянно защищалась , что ей удалось вырваться из рук палача : ее приковали к позорному столбу в центре костра , обложили соломой . Выкрикивая проклятия , она пять или шесть раз разбрасывала солому , но наконец огонь набрал силу , и она исчезла в дыму . Прах ее до сих пор витает над нами" .( Письмо от 22 февраля 1680 года . )
Боясь еще более сурового наказания , которое ждало бы ее за покушение на жизнь короля , Ла Вуазен не стала выдавать имя своей основной клиентки - могущественной Франсуазы Атенаисы де Монтеспан , семерых незаконнорожденных детей которой Людовик XIV признал и обеспечил им богатое приданое . Однако сообщники Ла Вуазен оказались гораздо более словоохотливыми . В период между январем и октябрем 1680 года Лесаж , Гибур , Маргарита Мовуазен и мадам Филатр дали показания , настолько порочащие маркизу , что король приказал изъять их из досье , предоставленных на рассмотрение в суд . Из этих документов можно было узнать , на какие низости и непристойности была способна "великая и непобедимая" Монтеспан ради того , чтобы только лишь из властолюбия сохранить расположение монарха , которого на дух не переносила . Ее временные промахи компенсировались приворотными зельями и черными мессами , так как она стала посещать Ла Вуазен с 1669 года . Маркиза имела серьезные основания верить в эффективность порошков из крота , летучей мыши , шпанской мушки , благодаря которым ее ветреный и слишком чувственный любовник всегда возвращался к ней . Каждый раз , кода Людовик , казалось , охладевал к ней , она прибегала к советам аббата Мариетта и Лесажа : заставляла святотатствовать над Евангелием или произносила заклинания над голубиными сердцами . По словам Гибура , она заказывала три черные мессы - ведь это число очень любят демоны - в Вильбузене , в Сен - Дени и в Париже , предоставив в качестве алтаря свое оскверненное тело ( в 1673 г. ) . Три года спустя , когда король опять захотел юной плоти , маршза дала ему отведать каких - то отвратительных возбуждающих снадобий и вновь прибегла к помощи темных сил . Подвесив ноги , она легла на тюфяк , а ужасный Гибур на ее глазах совершал жертвенный ритуал , убив стонущего младенца .

<\/u><\/a>
Рисунок того времени , изображающий "черную мессу" о. Гибура .


Допрос дочери Ла Вуазен по этому делу , приведенный у Равезона в VI томе , совпадает с показаниями аббата : "Гибур вместе со своей матерью крестил ребенка одной женщины , преждевременные роды которой приняла Лепер . Надо было уничтожить трех или четырех младенцев в печи . Одного из них , рожденного до срока , Гибур взял по приказу матери для ритуала мадам де Монтеспан , положил его в корыто , затем зарезал его , а кровь слил в жертвенную чашу . После этого освятил кровь с помощью просфоры : месса была закончена . Он собрал останки младенца , которые Ла Вуазен на следующий день отнесла семье Дюмесиль , отделил от них кровь и просфору и поместил их в стеклянный сосуд , который мадам де Мантеспан унесла с собой . Тело младенца Ла Вуазен сожгла в печи" . Лапорт , видевший жертвоприношение младенца , рассказывает о том , что делали Гибур , мадам Дезейе и английский милорд : "Останки , находившиеся в жертвенной чаше , а также какие - то порошки были положены в железный ящик , белый порошок был насыпан в отдельный пакет : все это Гибур вручил английскому милорду . Он должен был отвезти в Англию Гибура и Ла Вуазен".
Год 1678 был ознаменован новым поворотом в судьбе фаворитки . Король увлекся мадам де Фонтанж , и маркиза сразу же прибегла к своему излюбленному способу . Была организована очередная месса , на которой Гибур произнес следующее заклинание ( его воспроизвел Лесаж во время допроса ) : "Я прошу расположения ко мне короля и монсеньора дофина , и чтобы оно было вечным , чтобы королева стала бесплодной и король покинул ее постель и ее стол и перешел ко мне и моим родным , и чтобы мои слуги пришлись ему по душе . Хочу быть любимой и уважаемой всеми знатными сеньорами , быть допущенной в совет короля и знать все , что там происходит . И пусть эта дружба будет сильнее , чем раньше , а король пусть бросит и больше ни разу не взглянет на Фонтанж , и пусть он отвергнет королеву и женится на мне" . ( Национальная библиотека . Фр. Фонд. 7.608 )
Однако на этот раз дьявол оказался глух к этим просьбам , и король стал тяготиться тридцативосьмилетней любовницей , которая начала изводить его нелепыми и отвратительными упреками . По словам Боссюе , эти сцены , начинаясь истерикой , достигали порой неслыханного буйства . Это объясняло и ту непоколебимую решимость маркизы отравить короля и соперницу . Невероятно , но факт : она обратилась за помощью к двум наемным убийцам - Романи и Бертрану , которые , однако , напугались . Тогда она вновь призвала на помощь Ла Вуазен . Было условлено , что в аббатстве Сен - Жермен колдунья подаст королю прошение , которое будет пропитано веществами , "пронесенными под потиром" ; в случае удачи Ла Вуазен должна была получить пять тысяч экю . Однако вскоре до нее дошли слухи о готовившемся заговоре , и она не решилась повторить преступление , в результате которого , как считалось , погибла Жанна д'Альбре . Ла Вуазен сожгла прошение , а два дня спустя , 12 марта 1679 года , была арестована .
За описаниями окончания работы Огненной палаты , а также бесконечных раскаяний мадам де Монтеспан мы отсылаем читателя к Брентано . Он дал и великолепный анализ характера Ла Рейни - этого справедливого , верного и добросовестного чиновника . По приказу свыше он был вынужден прекратить расследование , которое было способно поколебать устои абсолютизма . Он бесконечно сожалел о том , что , боясь скандала , который могло бы спровоцировать "Дело о ядах" , Людовик XIV и его министры поставили удовлетворение абсолютистской гордыни выше справедливости , требовавшей наказания настоящих виновных . Его негодование выразилось в этом письме , в нем он , однако, не теряет самообладания : "В Бастилии и Винсенне содержится 147 заключенных , среди них нет ни одного , против которого не было бы выдвинуто обвинение в отравителъстве , торговле ядами или колдовстве и святотатстве . Большая часть этих негодяев остаются без наказания . Ла Трианон - женщина , внушающая ужас своими преступлениями , торговавшая ядами , не может предстать перед судом . После очной ставки с мадам Филастр не будет осуждена мадам Шапелен . Гибур - человек , которого невозможно сравнить ни с кем по количеству отравлений , злодеяний и по размаху торговли ядами , по совершенным колдовским обрядам и святотатству , знакомый , кажется , со всеми негодяями , обвиненный в огромном числе страшных преступлений , этот человек , зарезавший и принесший в жертву множество детей , и помимо злодеяний , в которых он был уличен , признающийся в мерзостях , которые невозможно и представить себе , человек , который говорит о том , что хотел , призвав на помощь силы дьявола , умертвить короля , человек , от которого каждый день мы узнаем все новые , отвратительные вещи , обвиненный в преступлениях против человека и Бога ,сможет добыть оправдательный приговор и для других мерзавцев . Его сожительница - некая Шанфрен , виноватая в смерти нескольких своих детей , принимавшая участие в нескольких черных мессах Гибура , и , судя по показаниям , услышанным в ходе процесса , предоставлявшая свое тело в качестве позорного алтаря , на котором колдун совершал свои жуткие обряды , - ее также не настигнет кара". Единственным ничтожным утешением для Ла- Рейни было его участие в составлении ордонанса в 1682 году ( королевского Указа - прим . murder's site ) , в котором отравительство приравнивалось к колдовству . Ведь после всего , что ему довелось увидеть и услышать , лейтенант полиции был уверен , что колдун и отравитель являют собой единое целое ...

http://murders.ru/fire_room_RV_1.html<\/u><\/a>

 Отправлено: 19.10.10 08:36. Заголовок: Суд "Огненной..

Суд "Огненной палаты" .
ФРАГМЕНТ 1


стр. 1

Только эпитет "фантастичные" подходит для описания черных месс , когда католические священники резали новорожденныхмладенцев над грудью обнаженной девушки , распростертой на алтаре , о чем рассказывали свидетели в "Сhambre ardente" ("Огненной палате" ) , где заседал суд , учрежденный Людовиком XIV , чтобы расследовать широко распространившиеся средифранцузской знати случаи отравлений . Это расследование , растянувшееся с января 1679г. до июля 1682 г. , возможно ,является единственным судом над ведьмами , основанным скорей на действительно имевших место фактах , нежели нанеобузданном воображении юных истеричек или болезненно извращенной логике судей по делам колдовства и инквизиторов .
Добросовестный полицейский чиновник , лично ответственный перед самим королем , говорил о показаниях: "Я снова и сноваискал хоть что - нибудь , что могло бы убедить меня в том , что обвинения ложны , но подобное заключение просто невозможно" .Тем не менее , обвинения , затрагивавшие знатнейших людей Франции , были в значительной степени обусловлены показаниями ,полученными под пыткой , от женщин , чьи ноги по восемь раз раздрабливались в "сапогах" .
Расследование основывалось на ряде отравлений . В начале 1673 г. два известных священника из Собора Парижской Богоматери , неназывая имен , рассказали полиции , что многие из исповедавшихся у них признались или в предполагавшихся , или вдействительно имевших место убийствах , совершенных , чтобы развязать "любовные треугольники" . В 1677 г. полицейский комиссарПарижа Никола де Реюни раскрыл хорошо организованную международную сеть отравителей с ответвлениями в Португалии ,Италии и Англии . Возглавляемая несколькими дворянами , адвокатом и банкиром , она распространяла яды по всей Франции . Былиобнаружены большие запасы ядов . Главарь банды , аристократ Франсуа Гало де Шастейль , бежал . ( Он был яркой фигурой своеговека - сын генерального прокурора Экса , доктор права , бывший мальтийский рыцарь , алжирский флибустьер и кармелитский приор ,содержавший свою любовницу в погребе ) . Остальную часть банды допрашивали более года , но полиция так и не вышла на ееруководителей , хотя один из подозреваемых , Ваненс , позже выдал связного с розничными торговцами , предсказателями будущего ,занимавшимися также сводничеством и абортами .
Просвет в деле наступил вследствие случайной беседы с Мари Босс , предсказательницей будущего : "Как прекрасно мое занятие !Какие превосходные клиенты ! Одни маркизы , принцы и высшая знать . Еще три отравления , и я ухожу в отставку , мое будущееобеспечено!" Женщина - полицейский агент , ухватившись за предоставившуюся возможность разгадки , сказала , что жаждет избавитьсяот своего мужа и ушла с бутылкой яда . Полиция совершила облаву и нашла в заведении мадам Босс тайник с ядами .
4 января 1679г. полицейский комиссар Реюни приступил к допросам вдовы Босс , ее дочери и двух сыновей , одновременно с другойпредсказательницей , дворянкой Вигоре , любовницей обоих покойных мужей мадам Босс . Это была странная компания : все пятеро спаливместе в одной кровати . Чтобы прекратить применение ядов , месье Реюни должен был получить имена покупателей . Мадам де Пулельонстала первой обвиняемой дамой благородного происхождения , в течение же последующих месяцев было вовлечено еще несколько сотенпридворных . Все преступления строились по одной схеме . Так , например , у мадам де Пулельон был любовник , а ее старый муж цеплялсяза свои мешки с деньгами . В связи с этим мадам купила яды , но муж стал подозревать ее и скрылся в монастыре . Распространеннымспособом применения яда было замачивание рубашки в мышьяковистой кислоте , что вызывало раздражение тела , напоминающее сифилис .Затем женщина приносила якобы исцеляющую , а на самом деле отравленную мазь , которая при втирании в кожу ее больного мужа ,вызывала его смерть в течение нескольких месяцев .
На основании подобных показаний 8 марта 1679 г. король Людовик XIV согласился создать "commission de l'Arsenal" , суд ,тайно заседавший в "Огненной палате" , не подлежащий обжалованию и прозванный в народе "Сhambre ardente" (потому что комнатабыла задрапирована черным и освещалась свечами) .

<\/u><\/a>
Рисунок того времени , изображающий заседание "Сhambre ardente" .


Была схвачена и другая предсказательница , известная Катрин Дешайе , вдова Монвуазена ,известная как Ла Вуазен . Она заявила , что ее ремеслом были хиромантия и физиогномика , и , в свою очередь , обвинила г-жу Босс .При перекрестном допросе были названы две вдовы парижских магистратов , покупавшие у Ла Вуазен яды , их также арестовали .Третья "sage femme" ( знахарка ) , г - жа Лепер , специализировавшаяся на абортах , была арестована как сообщница Ла Вуазен . Оназаявила , что помогала только тем женщинам , у которых задерживались менструации , и никогда не прерывала беременность . Иона никогда бы не брала денег у этих девушек , которые считали себя беременными , но Вуазен сказала ей , что , если этидевушки считают себя проститутками , то им стоит поверить . Как и предполагали , в саду ее дома в парижском пригороде Вильневсюр Гравуа было похоронено множество зародышей и младенцев . Одна свидетельница обвинила Ла Вуазен в том , что она уничтожила 2500нежелательных детей .
Полагая быстро покончить с расследованием , 6 мая 1678 "Сhambre ardente" приговорила г - жу Вигоро и г - жу Босс к сожжениюзаживо , а сына г - жи Босс , Франсуа , - к повешению . Мадам де Пулельон была освобождена при условии высылки . Суд отложилисполнение приговора Ла Вуазен и г - жи Лепер , а также г - жи Ванен , их посредницы .
До этого этапа следствия колдовская ересь не затрагивалась . Чародейство отмечалось : предсказатели продавали любовные зелья ( poudres pourl'amor ) , смешивая мышьяк , серу и купорос с сушеными крысами , жабами , семенем и менструальной кровью . Колдовство не упоминается нив показаниях , полученных позже от других предсказателей , во время летней и последующих сессий , ни в показаниях , связанных спривлечением в качестве возможных продавцов ядов нескольких забеременевших фрейлин , являвшихся любовницами короля . Среди вовлеченныхв дело дворян был великий драматург Жан Расин ; был подписан , но так и не предъявлен ордер на его арест по обвинению в отравлениисобственной любовницы .
После года расследовании , когда все большее и большее количество лиц из королевского окружения оказывалось замешанным в использованииядов , 23 января 1680 г. "Сhambre ardente" отдала распоряжение об аресте графини Суассон , маркизы д'Аллуэ , мадам де Полиньяк( фаворитки короля ) , мадам де Тингри , герцогини Бульонской , маркиза дю Руар , герцога Люксембургского ( капитана королевской гвардии )и маркиза де Фекьера . Они были заключены в Венсеннском дворце или в Бастилии . Все французское высшее общество было охваченоволнением , и несколько обвиняемых бежали из страны . Шедшая тогда в Париже пьеса Корнеля "La Devineresse" ( "Ворожея" ) приобреладвусмысленное звучание .
Герцогиня Бульонская появилась в суде , сопровождаемая своим мужем ( в отравлении которого она обвинялась ) и любовником . Ее допрос былкратким :В. : Знаете ли вы г - жу Вигоре ?О. : Нет .В. : Знаете ли вы г - жу Вуазен ?О. : Да .В. : Почему Вы хотели убить собственного мужа ?О. : Убить его ?! Вы бы лучше спросили моего мужа , что он думает об этом . Он проводил меня до двери зала заседаний .В. : Но почему Вы так часто виделись с г - жой Вуазен ?О. : Я хотела выяснить , что эти сивиллы хранили для меня в запасе ; вы , наверное , знаете , как нам живется в эти дни ?В. : Много ли вы заплатили этой женщине ?О. : Нет , только в пределах разумного . Есть ли у вас еще вопросы ко мне , господа ?
Когда герцогиня покинула зал суда , мадам де Севннье заметила : "Если говорить честно , я бы никогда не поверила , что образованныелюди могуг задавать такие глупые вопросы" . Эта и другие язвительные реплики , конечно , были убраны из официальных отчетов . Маркиз деПас так обобщил впечатления знати : "Некоторые профессиональные отравители , мужского и женского рода , придумали способ продления своихникчемных жизней , разоблачая многих аристократов , чей арест и допрос хоть немного оттягивал гибель этих несчастных" .
Озабоченный растущим противодействием своей деятельности , полицейский комиссар Реюни прибег к давлению на небольшую группу обвиняемыхпредсказателей будущего , особенно на некоего Лесажа , ранее осужденного к галерам и ставшего профессиональным свидетелем . Месье Реюнииспользовал пытку , начиная с sellette ( скамейки ) , стула для пыток , затем brodequins ( сапога ) , когда клинья , вбиваемые в сапогидеревянными молотками , раздрабливали ноги . После 3 дней ужасной боли Ла Вуазен по - прежнему отрицала все обвинения в отравлении . Встенографическом отчете секретаря отмечаются ее крики во время успешных раздрабливаний ног . Во время второго удара она закричала :"О , мой Господь ! Святая дева ! Мне нечего сказать". Во время третьего удара она громко закричала и сказала , что скажет правду .Как отметил секретарь , после четвертого удара она закричала "необычайно" , но ничего не сказала . Пытка продолжалась . Полицейскийкомиссар приписал ее молчание слишком мягкому обращению . Генеральный атторней потребовал вырвать ей язык и отрубить руки , но судудовлетворился сожжением заживо . Она приняла тяжелую смерть ( 22 февраля 1680 г. ) . Ее привязали к столбу , "связанную и опоясаннуюжелезом . Изрыгавшую ругань , ее покрыли соломой , которую она сбрасывала пять или шесть раз , но , наконец , пламя усилилось , и онаисчезла из виду" ( Мадам де Севинье , "Письма" ).
Колдовство было введено в качестве обвинения , когда Лесаж обвинил двух священников , отцов Даво и Мариэтта , в служении черной ,мессы над обнаженными животами юных девушек . Отец Жерар , священник из Сен - Савьера , был обвинен в служении подобной мессы , вовремя которой он лишил невинности девушку , служившую ему алтарем . Но только после постоянного применения пытки обвинения в черноймагии распространились на всех . Чтобы получить необходимое ему признание , Реюни использовал самые ужасные пытки в виде дыбы и пыткиводой , когда в глотку вливали до 8 пинт ( 4 литров ) воды ! У него даже появилась идея вызвать в суд Мадлен Буве , якобы связаннуюс несколькими предсказателями судьбы . Однако комиссар Реюни был смещен , и Мадлен осталась в неведении в монастыре в Нормандии . 24февраля 1680 г. сфера деятельности "Сhambre ardente" расширилась до расследования "святотатства , осквернения святынь и богохульства".В Тулузе был арестован и препровожден в Париж аббат Мариэтт . 21 - летняя дочь г - жи Вуазен и Лесаж ( профессиональный свидетель )рассказали , как священник приносил в жертву белых голубей и изготавливал восковые подобия . Другая предсказательница , г - жа Филастр ,призналась в жертвоприношении ребенка дьяволу в центре круга из черных свечей и в отречении от таинств . Во время одной черноймессы , отправлявшейся аббатом Котто и аббатом Дешайе , она принесла в жертву своего новорожденного ребенка , а священник произнес мессунад последом . Священники крестили маленькие фигурки , наделяя их крестными родителями , с намерением вызвать любовь или смерть .

 Отправлено: 19.10.10 08:38. Заголовок: Суд "Огненной..

Суд "Огненной палаты" .
ФРАГМЕНТ 1

стр. 2

Другие многочисленные священники также совершали богохульственные обряды . Например , отец Даво отслужил эротическую мессу над обнаженной девушкой , церемониально целуя ее половые органы . Мадам Лузиньян , обнажившись , занималась всяким мерзостями со своим священником в лесу Фонтебло при больших пасхальных свечах . Отец Турне отслужил 3 эротические мессы , во время одной из которых он публично возлег с девушкой на алтар е.
66-летний аббат Гибур , горбун , незаконорожденный сын Анри де Монморанси , пономарь церкви Св. Марселя в Сен - Дени , был вовлечен как сообщник Ла Вуазен . Он также произнес мессу над последом для мадемуазель Ла Кудрей ( для которой он подделал свидетельство о браке ) и другие мессы над обнаженными женщинами . Иногда , при вознесении гостий , он произносил заклинания для отыскания сокровищ или сексуального притяжения . Одно из них было адресовано двум традиционным дьяволам похоти : "Астарот и Асмодей , принцы братства , я призываю вас принять в дар этого ребенка , за что я прошу [ ради той , для кого совершается эта месса ] , чтобы король и дофин сохраняли свое расположение по отношению к ней , чтобы ее чтили принцы и принцессы королевской фамилии , чтобы король не отказывал ей ни в чем , чего она не попросила бы у него для своих родственников или домашних" .
Дочь Ла Вуазен описывает полуночную мессу с большим количеством подробностей : "Она видела женщину , распростертую на матрасе , ее голова свешивалась с края и поддерживалась подушкой , находившейся на стуле , перевернутом кверху дном , ее ноги свешивались , салфетка с крестом покрывала ее грудь , потир покоился на животе" . Избежавший казни Лесаж добавлял , что женщина держала в руках свечи на протяжении всей службы .
Отец Гибур описывает другую мессу , во время которой , как он утверждал , он убил ребенка . Его показание подтвердила дочь Ла Вуазен ( которой в то время было только шестнадцать ) и Жанна Шофрен , одна из трех его любовниц ( у которой от него было 7 детей ) . "Он принес ребенка , чтобы принести его в жертву во время мессы , совершаемой ради знатной дамы . Он перерезал горло ребенка ножом и , выпустив его кровь , вылил ее в потир , после чего унес тело в другое место , чтобы позже использовать его сердце и внутренности для другой мессы . ... Он произнес эту вторую мессу в крепости Сен - Дени над той же самой женщиной и с теми же самыми церемониями . ... Тело ребенка , как ему сказали , должно было использоваться для изготовления магических порошков" .
Другой вариант эротической мессы был совершен ради королевской любовницы .
"Облачившись в белый стихарь , епитрахиль и фелонь , [ Гибур ] прочитал заклинание в присутствии мадемуазель де Олье , которая изготовляла амулет для короля . Ее сопровождал мужчина , передавший ему текст заклинания . Для данного обряда было необходимо иметь семя обоих полов , но , поскольку у мадемуазель де Олье были mois ( месячные ) , и она не могла его дать , она положила вместо него в потир немного менструальной крови . Дворянин , который был с ней , зашел в пространство между кроватью и стеной , и Гибур направил его семя в потир . В эту смесь каждый положил порошок , сделанный из крови летучих мышей , и добавил немного муки , чтобы придать ей твердую консистенцию . Затем [ отец Гибур ] произнес заклинание и вылил то , что было в потире , в бутылку , которую мадемуазель Олье и дворянин забрали с собой."
Подобные обряды совершались на протяжении двух столетий охоты на ведьм , развившись из значительно более ранних представлений о великой силе Дьявола . В то время , когда богословы объясняли , что Сатана ничего не делает без соизволения Господа , множество людей не могло разрешить противоречия : как всемилостивый и всемогущий Господь допускает , чтобы совершалось зло . Гораздо легче оказалось принять уже существовавшую манихейскую ересь с добрым Богом и злым Дьяволом , и считать , что , если Бог не смог помочь , то , возможно , это сделает Дьявол . В подобном дуализме богохульственные обряды смешивались с церковными . Ла Вуазен была арестована при возвращении с воскресной утренней мессы , г - жа Лепер добросовестно крестила преждевременно родившихся детей , добываемых ею для черных месс . С философской точки зрения , французские дворяне поступали так же , как французские крестьяне , искавшие помощи у друзей Дьявола . Кроме того , поскольку католические мессы совершались и с определенными намерениями - существовали моления о дожде , здоровье , победе , - распространение этого принципа на любовь представляется закономерным .
Несмотря на убежденность полицейского комиссара в обоснованности обвинений , на самом деле они оставались никуда не годными . Все свидетели имели плохую репутацию , и на любом другом суде усомнились бы в их показаниях . Самые сенсационные откровения добывались только мучительными пытками . Однако Ла Вуазен постоянно отрицала всякую связь с колдовством . В двух случаях ее дочь явно противоречит своим собственным показаниям . Перед сожжением заживо г - жа Филастр отреклась от своих признаний , сделанных под пыткой , заявив полицейскому комиссару , что "все , что она заявила по данному поводу , было сделано только ради избавления от боли и мучений пытки и из боязни ее продолжения" . С другой стороны , более убеждающими являются колдовские инструменты , найденные у предсказателей - не только яды , но и восковые фигурки , заговоры для абортов , книги по магии и черные свечи . Несмотря на заявление г - жи Трианон , одной из предсказательниц , такого рода свечи не предназначались для чистки обуви . Расписки на крупные суммы денег , выплаченные аббату Гибуру , являются не менее обличающими показаниями . Вполне возможно , что , когда приворотные действия не оказали нужного действия , французские дамы обратились к черным мессам . Описание службы , состоявшейся в 1668 г. ( за помощь в которой тайный осведомитель Лесаж был сослан на галеры ) , является всего лишь описанием обыкновенной мессы , произнесенной с эротической целью ; письменная просьба об успехе в любви была возложена на алтарь . Однако к 1680 г. служба стала дополняться разрезаемыми младенцами и обнаженными красотками .
Тем не менее французское общество поддержало эти обвинения , и перед королем встала задача , как замять величайший скандал столетия . Он временно приостановил работу "Сhambre ardente" в августе 1680 г. , но , поскольку в показаниях говорилось о попытке его бывшей любовницы , мадам де Монтеспан , отравить самого Людовика и его новую юную любовницу ( мадемуазель де Фонтанж ) , Людовик распорядился , чтобы Реюни продолжал сверхсекретные расследования . Собранные показания выявили , что мадам де Монтеспань была ключевой фигурой во всем этом сатанизме . Возникла еще более настоятельная необходимость скрыть этот позор . Комиссар Реюни продолжал свою деятельность до июля 1682 г. , без разбора сжигая и подвергая пыткам многих мужчин и женщин из низших слоев , обвиняемых в продаже ядов и помощи в колдовстве . Однако за все 4 года ни один дворянин не был подвергнут пытке или казнен . Правосудие было действительно слепо .
За время расследования было арестовано 319 человек и 104 приговорено : 36 - к смерти , 4 - к галерам , 34 - к изгнанию и 30 оправданы . Последовавшие за этим законы запретили предсказание будущего , контролировали продажу ядов и объявили колдовство суеверием . В 1709 г., в возрасте 70 лет , Людовик XIV решил уничтожить отчеты , и 13 июля они были сожжены . Но так или иначе копии официальных стенограмм и записи полицейского комиссариата избежали уничтожения , и попытка короля стереть страницу истории провалилась .

http://murders.ru/fire_room_en_1.html<\/u><\/a>